| Д-р Сайрус М. Богер (США) |  |
| Неполная картина | |
| (1964) Перевод Светланы Субботиной и Юлии Артемьевой (обе — Москва) |
Оригинал здесь
НЕПОЛНАЯ КАРТИНА
Последовательные заболевания одного и того же больного достаточно схожи между собой, чтобы ясно указать на то, что каждый человек по-своему реагирует на нарушения в организме. Так как физические недуги быстро забываются, то обычно пациент не может сам заметить эту связь. С другой стороны, интенсивность острого заболевания затмевает более глубокие проявления болезни, отражающие патологические симптомы, которые более всего важны для врача. После того, как вспышка острого состояния проходит, эти скрытые симптомы снова медленно выходят на поверхность, будучи неотъемлемой частью глубоко укоренившегося миазма, справиться с которым можно только благодаря очень тщательному подбору лечения. Тот, кто не осознаёт это, будет лечить, но никогда не вылечит. Его бесцельное блуждание вокруг симптомов лишь еще больше запутает дело, тем более, что с самого начала путь был выбран неверно.
Как бы мы ни нуждались в острых препаратах, чем опытнее становится гомеопат, тем реже он их использует. Он понимает, что сильное возбуждение человеческой природы может быть достаточно опасным, и в свою очередь потребует применения лекарства, однако это предполагает, что за ним вскоре последуют другие с более глубоким действием. Это напоминает некую аллопатическую практику, только без губительных последствий. Наоборот, оно как бы расчищает почву, высвобождая указания на последующее лекарство.
Выбор и применение подходящего антипсорического средства имеют несколько ограничений. Может не иметься анамнеза, актуальное состояние больного может определяться малочисленными и неясными симптомами или же, наоборот, быть перегруженным многочисленными мелочами, требующими от наблюдателя огромного мастерства. Если тот не склонен к внимательному наблюдению, то почти наверняка он не сможет сделать правильные выводы. Не у всех врачей на высоком уровне развиты дедуктивные и мыслительные способности, поэтому им необходимо указать на существующее близкое сходство между клинической и патологической картинами. Подобные сторонники реализма редко становятся отличными гомеопатами, и чаще всего винить в этом можно их предыдущее образование, не сумевшее развить их силу воображения, поскольку на практике всегда существует нечто, что вмешивается в каждый клинический случай.
Повторные переводы и переложения Материи медики, сами того не замечая, изменили тончайшие оттенки значений, которые играют жизненно важную роль в правильном понимании различных лекарств. Если каждая запись будет представлять собой лишь скудные факты, лишенные жизненного окружения, то из этого не выйдет ничего хорошего. Они очень важны и создают фон для картины заболевания, независимо от того, являются ли они клиническими или патогенетическими. Гомеопаты прошлого уделяли пристальное внимание проверке и фильтрации симптомов, показывая тем самым, что полностью понимают их изменчивую природу. Сам Ганеман, несмотря на то, что в процессе длительной практики он приобрел способность схватывать суть каждого испытателя, говорил о коллекции симптомов Неннинга, беря многие из его наблюдений себе на вооружение. Сегодня мы знаем об их величайшей ценности.
Лично я считаю ошибочным привлекать к испытаниям только образованных специалистов, потому что многие зрелые и примечательные связи чаще открывают довольно посредственные умы, будь они пациентами или испытателями. Спонтанные, неиспорченные дефинициями выражения всегда будут самыми ценными. Это особенно ярко проявляется при гомеопатическом лечении детей и младенцев, где самостоятельная интерпретация почти полностью отсутствует.
Какова же должна быть наша общая позиция по отношению к болезни? Если мы представляем ее как нарушение естественной человеческой сущности, начинающееся с жизненной силы, этого сгустка энергии, который отвечает за наше хорошее самочувствие, то мы неминуемо придем к выводу, что и каждая отдельно взятая болезнь должна нести на себе отпечаток целого. Относиться к ней и лечить ее нужно так же, т. е. изнутри наружу, сверху вниз и в порядке, обратном ее появлению, первый должен стать последним, и наоборот.
Осознаём мы это или нет, но мы облекаем мысли в конкретную форму, а наш образ мыслей является самым верным указателем к выбору правильного лечения. В наших мыслях находится первый и самый плодовитый источник нашей позиции по отношению к каждой болезни, они придают определенный смысл каждому симптому точно так же, как интонация управляет значением слов в некоторых языках больше, чем в других.
Первоначальный текст “Чистой Материи медики” Ганемана содержал лишь некоторые условия ухудшения и улучшения состояния больного. Таким образом, мы можем сделать вывод, что раньше ими пользовались намного реже, чем сейчас, несмотря на то, что Беннингхаузен достаточно быстро дополнил ими наши рабочие знания о действии лекарств. Ганеман же в качестве указателя использовал проявления комбинированных симптомов. Если они были достаточно четкими и ясными, то ему не требовалось прибегать к помощи модальностей.
Еще один момент: первичные составляющие клинической картины обычно не встречаются в том же самом сочетании в чистом патогенезе. Их необходимо отбирать по крупицам среди других симптомов, полученных во время прувингов. Это означает, что ни у одного пациента невозможно наблюдать полную клиническую картину какой-либо болезни, у него не могут проявляться все стадии действия одного и того же лекарства. Скорее всего, мы сможем наблюдать некую совокупность, в которой найдут свое проявление ключевые факторы недуга, послужившие его основой.
